Иванов Виктор Павлович
starzbet alembahis betriyal, hermesbet pekinbet casinoplus orisbet, vaycasino, betorspin betkom betine

Человек, прошедший русскую академическую школу живописи, с отличием окончивший знаменитую Строгановку, заядлый охотник, знаток лошадей и собак, в прошлом спортсмен; художник, мечтавший увидеть своими глазами Лувр, галерею Уффицци, музей Прадо, наш современник Виктор Иванов.

Репинка или Суриковский?

иванов суриковка художник
Виктор Павлович Иванов среди своих работ.

Коломенский самородок Виктор Иванов, когда с отличием окончил Рязанское училище живописи, получил направление в высшее училище живописи Академию художеств имени Ильи Репина в Ленинграде, чтобы продолжить учёбу и совершенствоваться в профессии художника.

Казалось, отъезд в Северную столицу – дело решённое. У нас говорят: от добра добра не ищут. Если бы не его величество случай. Во время защиты диплома в Рязани председателю квалификационной комиссии, народному художнику СССР Якову Соколову показали работы Иванова, и тот поддался уговорам мэтра, преподававшего графику в институте имени Василия Сурикова Академии художеств, сделал свой выбор в пользу Москвы. И решающим фактором, как это кому-то может показаться странным, стала… страсть к охоте и своим собакам, которых Иванов не мог оставить и отдать в чьи-то руки. Друзей не бросают. А Москва всё ближе Ленинграда.
В предпоследний день перед экзаменом в Суриковский институт Иванов привёз на просмотр свои работы – рисунки, наброски, этюды. Собралась профессура, и после томительного ожидания молодого художника пригласили в аудиторию, где состоялся приблизительно такой диалог.

– Куда хочешь пойти, на графику или на живопись?

– На живопись.

Шёл по жизни Виктор Иванов туда, куда хотел.

Годы ученья

Быстро течёт время. Шесть лет учёбы остались позади. Иванов объехал и повидал много земель русских, общался с людьми, узнавал жизнь без прикрас и казённой лакировки. И работал, работал.

Знания по специальным предметам Иванов схватывал на лету, глотал книги по истории искусства, жизнеописания великих художников, слыл блестящим рисовальщиком. А вот такие обязательные для советского студента предметы, как история Коммунистической партии и научный коммунизм не принимал ни разумом, ни душой. И не только он один.
На одном из первых занятий преподаватель, читавший лекцию по научному коммунизму, вдруг во всеуслышание заявил: вы у меня рисовать и писать перестанете, а мой предмет будете знать назубок.

И вот тогда старший и младшие курсы, сговорившись, решили устроить недалёкому педагогу обструкцию, оставив его раз-другой один на один с пустой аудиторией.

Дело, да ещё с политическим душком, получило огласку и дошло до ректора Томского, который встретился с бунтарями. Незадачливый проводник идей научного коммунизма как-то незаметно исчез, испарился, будто его и не было.

А на кафедре появился замечательный журналист, политический обозреватель-международник, умница Валентин Зорин, которого суриковцы тотчас окрестили настоящим мужиком. Он беседовал со своими слушателями на темы, среди которых не было запретных, и далеко выходил за рамки учебной программы.

В Суриковском царил культ рисунка – основы всего в живописном мастерстве. Педагоги, а среди них были и те, кто работал ещё в императорской Академии художеств, старые мастера русской реалистической живописной школы учили своих подмастерьев: можно наврать в цвете, в рисунке обман не пройдёт. На нём всё держится.

Откровением для Виктора Иванова стало знакомство с Курилко, соучеником Карла Брюллова и Александра Иванова, создателя великого полотна «Явление Христа народу», над которым художник работал четверть века. Уроки, практические советы старого мастера по искусству рисунка Иванов усвоил на всю жизнь.

Однажды на экзамене по истории живописи Иванову достался билет о Василии Сурикове. Вопрос преподавателя звучал приблизительно так: что выделяло художника в его творческой среде? Талант композитора, драматурга и колориста. Ответ привёл экзаменатора в восторг.

Виктору Иванову уже на пятом курсе предложили защитить диплом. И это было признанием его таланта и творческой зрелости. И первым случаем экстерна в истории Суриковского института.

Детство, отрочество, зрелость

иванов художник природа
Виктор Иванов «Пушкин в Болдино». 1991 г. Холст, масло.
иванов художник природа
Виктор Иванов «Золото осени». 1996 г. Холст, масло.
иванов художник природа
Виктор Иванов «Колок». Жеребец Орловской рысистой породы, гнедой масти. Сын Кипра – четырнадцатикратного чемпиона Пермского конезавода. Холст, масло.
иванов художник природа
Виктор Иванов «Тетерева весной». 2002 г. Холст, масло.
иванов художник природа
Виктор Иванов «Автопортрет». 2004 г. Холст, масло.

В роду Ивановых художники не водились, не до изящных искусств было в рабочей семье. А вот Виктор пристрастился к рисованию лет с трёх, благо отец поощрял увлечение сына: покупал блокноты, карандаши.

С первого класса начальной школы поля всех тетрадей Иванова были изрисованы. Излюбленный сюжет – лошади. Одноклассники Витьку не понимали, звали дурачком.

С годами желание научиться рисовать только окрепло, и мальчишка записался в изокружок Дома пионеров, тот самый – на улице Красногвардейской. Шёл третий год войны.

Как и многие сверстники в военное лихолетье, Виктор сызмала начал свою трудовую биографии. Жил на улице Цементников и работал на Щуровском цементном заводе в строительном цехе, ходил в учениках на столяра-модельщика. А после смены спешил в Дом пионеров из Щурова в Коломну.

Знаковой для мальчишки стала встреча с художником-оформителем Грошевенем, заглянувшим в столярную мастерскую. Увидев на куске фанеры нарисованную голову лошади, гость тотчас осведомился: чья работа? Да есть тут у нас один – мастеровые не разделяли восторга Прокофия Ивановича.

Тебе, парень, нужно обязательно учиться, был совет. В студии Грошевеня Виктор получил первые профессиональные уроки рисования, узнал, что такое композиция, игра света, колорит.

Мальчишка был совершенно потрясён, узнав, что учитель окончил императорскую Академию художеств, и увидев его рисунки, как-то исподволь в голову подростка приходило осознание того, как мало он знает и умеет.

Грошевень учил: больше рисуй и пиши с натуры, делай как можно больше набросков.

Не расставался с карандашом и бумагой Иванов и на армейской службе. В короткие часы отдыха рисовал товарищей, командиров. Наброски, наброски…

Иванов – натура увлекающаяся. Ещё до службы в армии, увидев тренировку конькобежцев, всерьёз занялся конькобежным спортом, выполнил норматив первого разряда. Уволившись в запас, переключился на велосипед, стал мастером спорта. Работал тренером.

Но мысли об учёбе не давали покоя. И решение было принято. В Рязанское художественное училище после просмотра армейских набросков Иванова без экзамена приняли сразу на второй курс. Своей очереди ждал Суриковский.

Дом под соснами

Окончив, опять-таки с отличием, институт и получив свободное распределение, Виктор Иванов без проблем был принят на должность художника в Комбинат художественных работ, в котором нашлось место и творчеству, и возможности зарабатывать на жизнь.

И пошла работа. Творческие заказы поступали практически из всех республик. Иванову были подвластны все жанры, и он пользовался спросом. Но судьбы художников решал совет и часто не в пользу самых талантливых.

За Ивановым же утвердилась репутация человека неудобного, имеющего собственную точку зрения и резкого в оценках таланта и посредственности. Он называл вещи своими именами и никогда в своих работах не пел дифирамбов власти.

Это аукивалось, и не раз. Трижды Виктора Павловича комбинат представлял к званию заслуженного художника, и трижды он получал отказ.

И вот, в первой половине семидесятых годов, наскучив городской суетой, шумом улиц и совсем не обязательной привычкой общежития, Иванов перебрался поближе к природе, на окраину посёлка Хорошово, туда, где начинается сосновый лес. Были и другие резоны – страсть к охоте.

В просторной мастерской на первом этаже ладно срубленного дома, пахнущей красками, в беспорядке расставленными эскизами и многочисленными набросками фигурок собак и лошадей, сразу же обращает на себя внимание картина маслом в подрамнике на пюпитре: на белом скакуне маршал Георгий Константинович Жуков.

У этой не законченной ещё картины своя предыстория. Художники и скульпторы не раз обращались к образу полководца.

И те работы, что довелось увидеть самолично, Иванову не понравились. Особенно полотно из студии Грекова из Георгиевского зала Кремля. То, как была выписана лошадь под седоком, у признанного художника-анималиста, тонкого знатока лошадей вызвало лишь скептическую улыбку.

Раскритиковал Виктор Павлович и своего приятеля Славку Клыкова, с которым учились в Суриковском, автора конной скульптуры Жукова, «посадившего великого полководца на деревенскую клячу, да ещё с испанским шагом». Скульптура установлена рядом с Историческим музеем, на границе с Красной площадью.

Между тем к Жукову у Иванова, мальчишкой пережившего войну, своё трепетное отношение. Он решил написать своего Жукова, победоносно гарцующего на белом жеребце.

Тут и пригодились наброски, сделанные на Рязанском конном заводе ещё в середине шестидесятых: скульптурной лепки голова чистокровного арабца, привезённого из Египта и подаренного Сталину перед войной.

Стараясь достичь максимума выразительности и естества, натурного сходства художник десятки раз переписывал и правил детали, композицию, искал цветовые решения. Но по Иванову, живопись не любит разговоров, любит, когда на неё смотрят.

Где окажется это полотно, когда на холст будет положен последний мазок? Об этом Иванов не задумывается, пишет для души. Галереями и выставками мастера уже не удивить. Картины члена Союза художников СССР и России экспонировались на всесоюзных и республиканских выставках и за рубежом, приобретены музеями стран Европы, составили частные коллекции в Англии, Франции, США, Канаде, Китае.

Работы Иванова по-прежнему востребованы, пишет он быстро, почти, как Айвазовский. Приезжали французы, написал им на заказ несколько вариаций картин на незамысловатый сюжет: куры и петух на навозной куче. Нет ничего низменного в искусстве.



Автор: Юрий ШИЛОВ.

Возврат к списку